Станислав Хоробрых

Родился в 1970 году в городе Кунгур, Пермской области. В 1993 году окончил филологический факультет Пермского государственного гуманитарно-педагогического университета, в 2002 — аспирантуру. Автор, соавтор 11 монографий по традиционной культуре русских, проживающих на территории Пермского Прикамья. Создал музей «Палаты Строгановых», ремонтно-реставрационные керамические мастерские, итогом деятельности которых явилось возрождение изразцового промысла Строгановых.

Цитатник

• Человек не может не идентифицировать себя, не может без национального колорита пережить свою собственную историю.
• При больших масштабах теряешь ощущение географии.
• Усолье не только замыкает на себе, оно формирует вокруг себя огромное пространство новой культуры.
• Здесь выдержана чистота жанра в архитектуре, живописи, кулинарии, в людях, наконец. От этого много жизни. Как у Бродского: про империю, море и провинцию.

Моя история

Знакомясь с Соликамском, мы видим множество архитектурных сооружений прошлого и даже не догадываемся о том, для чего они были построены. Каждый архитектор был озабочен тем, чтобы найти соответствие природно-климатическим условиям Севера, предлагаемой модели строения необходимого материала, а главное — вписываемости здания в общий ансамбль селения. На этом основывались основные принципы стилей и направлений, которые мы сейчас называем с приблизительной честностью, то «нарышкинским», то «строгановским», то «северным» барокко. В этом есть доля правды, потому что наш верхнекамский регион очень ярко выделился в этом отношении сравнительно с другими территориями архитектурными приемами: в разных определениях мы все-таки склоняемся к определению этой эпохи, как «строгановское барокко».

Дело в том, что мастера архитектуры осваивали и совершенствовали свое мастерство, не пренебрегая заимствованиями приемов и новых материалов в период «европеизации», «строительства новых столиц», лишения норм обычного опыта строительства в связи с вышедшим Указом Петра I о повсеместном запрете каменного строительства в России.

И это не случайно. Дело в том, что Строгановы ежегодно отправляют по 200 мастеровых людей на «вечное жительство» строящегося Санкт-Петербурга, строительный материал, финансируют военную кампанию Петра I. Григорий Дмитриевич делает великолепный жест — на свои средства строит два фрегата. За такое радение к делам государства Петр I жалует именитого человека Григория Дмитриевича Строганова и его жену «образом в жемчугах» для «великого ношения» и вопреки своему указу дозволяет строить во владениях молодого сына Григория Дмитриевича Строганова в Ново-Усольских вотчинах каменные хоромы и церковь. Вот тут-то всё и началось. Все уникальные архитектурные приемы, наработанные строгановскими мастерами в Прикамье, оказались повторяемы во многих памятниках означенного времени. Например, декорируя окна, мастера используют орнамент, который мы до сих пор встречаем в поселениях коми-пермяцкого округа. А что это дает для понимания Усолья? Представьте, человек читать и писать не умеет, приходит из глухой деревни на территорию некоронованных королей и не чувствует себя отторженным. Вся архитектура оказывается понимаема обыкновенным человеком, потому как у себя в деревне он видит примерно то же самое, только выполненное не в камне, а в дереве. Это высший пилотаж и отправная точка в понимании строгановской модели, поэтому ее ценят сегодня, в отличие от демидовской или, например, морозовской. И это отнюдь не эклектика. Не смешение стилей, а очень аккуратное использование, переплетение разных идеологий, философий, творческих наработок. Этот подход проявил себя практически во всем: в архитектуре, иконописи, организации жизни. Чтобы уж совсем было понятно, возьмем код кулинарный. Северное Прикамье мы смело можем соотнести с классическим вариантом приготовления «бефстроганов»: когда при протыкании мяса брызжет струйка крови. Если взглянуть на «бефстроганов» культурологически: продукт жарили и парили, подвергали некой «культурной» обработке. С другой стороны, блюдо демонстрирует дремучее язычество — плоть и сырую кровь. Все эти изыски оказались замешаны в одном котле, что позволило блюду стать отличительным знаком Прикамья в пространстве России. Примерно как лягушата во Франции, улитки в Ломбардии.

Мы пришли в Усолье и думали: «Каким быть музею? Такому же, как в Чердыни? Смысла нет. Как в Перми? Тем более». Клонировать музеи никому не интересно. Шел принципиальный поиск «разломов и трещин», куда себя можно было бы поселить и стать самодостаточным, необычным. Благодаря нашим наработкам удалось оградить Усолье от нелепых новоделов и иных посягательств. Усолье, хоть и медленно, но верно движется в сторону правильной реконструкции и реставрации: по деталям, квадратным сантиметрам проявляет признаки жизни. И это очень важно. Усолью до сих пор удавалось сохранять свое лицо в культурном поле страны.

Здесь больше воздуха, больше потенциала, больше возможностей. В самом музее «Палаты Строгановых» на текущий момент реализовано более 150 культурных выставочных проектов, из них 42 всероссийских, 14 международных. Уехала архитектурная школа, сразу начинается издательский сезон, закончится он, новая выставка на подходе. В Усолье живет 6 тысяч человек, а посещаемость музея в год — 90 тысяч. Это очень большая нагрузка для местных жителей при отсутствии качественной инфраструктуры. Но и большой стимул для развития. Здесь за 10 лет появились 15 магазинов, 3 супермаркета. Позитивно, но этого недостаточно. В ближайшие годы необходимо выстроить точную межведомственную логистику и рекреационную базу. Должна быть четкая программа развития всех элементов, построены гостиницы, стоянки, спортивные базы. Тогда посещаемость можно удвоить, до 250 тысяч в год, проводить фестивали на должном уровне. В данный момент во время фестивалей город просто не справляется с наплывом людей. Над этим сейчас и работаем.

При больших масштабах не ощущается географии. Тут уже не важно, кто где живет. Договорились, и проект становится интересным всем. Например, к нам приезжают серьезные музыканты, в том числе из Великобритании, Германии, Шотландии, других стран. Акустические возможности зала музея великолепны, и люди приезжают не столько, чтобы денег заработать, сколько пережить себя во времени, великолепной акустике. И художники приходят, потому что разместить предмет, созданный современным художником, пусть и очень талантливым, в историческом интерьере — это серьезная задача. Ведь историческая среда очень требовательна, она просто задавит, если что-то автор в себе не достроил или не заложил в произведение.

Во всем важен фундаментальный подход, с качественным исследованием истории, особенно священной. При строительстве новых церквей художники ХХI века копируют художников века ХV. Но мы-то с вами понимаем, что нужны вещи, которые отвечают требованиям современного человека, сознанию, пропущенному через столетия, модернизм, постмодернизм.

Важно сотрудничать с вузами. В нашем случае студенты более десяти ведущих вузов страны и зарубежья проходят практику по разным направлениям под патронажем крупных специалистов: лингвистов, этнографов, археологов, ученых строительных факультетов. В итоге все наработанные материалы становятся основой крупных реставрационных проектов, используются в реальной музейной практике, чего, кстати, в большинстве территорий не происходит. Типичная ситуация, но временная. Дело в том, что человек не может не идентифицировать себя с местом проживания, не может без понятого, прочувствованного национального колорита пережить собственную историю и как следствие ее обогатить.