Анна Суворова

Историк искусства, автор уникальных образовательных программ, куратор и сокуратор десятков выставочных проектов, реализованных в Пермском крае, Москве, Санкт-Петербурге и других городах. Исследователь искусства аутсайдеров, истории модернистского и актуального искусства.

Цитатник

• «Пермь — город с очень тонким культурным слоем, редкой, пунктирной исторической визуальностью. Поэтому особенно важно сохранять те объекты искусства, которые у нас есть».
• «История искусства как Атлантида. Много авторов, участников, произведений, и только малая часть может быть хотя бы как-то зафиксирована».
• «Художники сейчас существуют в несколько больших ограничениях, чем, например, 20 лет назад».
• «Современный эксперт все чаще сталкивается с необходимостью не проанализировать стиль или манеру письма, а ответить, оскорбляет ли произведение чувства верующих, является ли оно порнографией и т. д.».
• «Перекрасить древнерусскую мозаику и монументальное панно советского периода — это явления одного порядка».

Моя история

Я преподаю в вузах с 2007 года и за это время подготовила несколько абсолютно новых для Пермского края, а часто уникальных и для российских вузов образовательных программ и учебных курсов. Например, для магистерских программ «Кураторские исследования» и «Эстетика и арт-бизнес» были разработаны курсы по экспертизе классического и современного искусства, курированию арт-проектов и языкам актуального искусства. Это тот случай, когда шаблон «Преподаватель выучил свой учебный курс, и 40 лет пересказывает лекции студентам» не работает. Ситуация в современной культуре постоянно меняется: появляются новые профессии, требования к компетенциям, которых не было пять, десять лет назад. Поэтому необходимо разрабатывать новые учебные курсы, обновлять программы, методически их наполнять, думать над новыми методологиями и подходами к анализу. Для этого важно самому быть постоянно в движении, изучать новое.

Когда в 2008 году в Перми появился проект «Русское бедное», я пришла к проректору вуза, где тогда преподавала, и сказала, что нужно обязательно читать студентам-культурологам курсы по истории современного искусства, современным арт-практикам, чтобы они были готовы к новой ситуации в поле культуры, новым вызовам на рынке труда. Выяснилось, что в Перми нет специалистов, которые могли бы преподавать эти курсы системно. Так в 2008 году я начала специализироваться также и в современном искусстве, хотя не предполагала такого поворота в своей личной истории. Я изучала теорию и историю искусства в Санкт-Петербурге, в Академии художеств — это, пожалуй, самое консервативное учебное заведение в стране, если не в мире. К тому же, когда я была студенткой, слово «куратор» еще не использовалось в российской практике применительно к музейной работе. Сейчас же всё более востребованы люди, которые не только конструируют культурные процессы внутри музеев, но и инициируют проекты, реализуемые вне постоянно действующих институтов.

Выставка «Русское бедное» и последующие культурные проекты и фестивали сконструировали такое ощущение, что в очень традиционалистскую, кондовую Пермь откуда-то из столицы привезли современное искусство и местные жители с коромыслами, в лаптях и сарафанах смотрят на эти удивительные вещи. В том же «Русском бедном» и во многих других последующих музейных проектах не были представлены пермские художники, потому что местная культура мыслилась исключительно как традиционалистская. На самом деле ситуация далеко не так однозначна.

Историк искусства не просто изучает то, что произошло арт-мире в прошлом, рассказывает о живописи или графике. Искусствовед открывает новое, то, что было навсегда забыто, утрачено памятью, то, что казалось неважным. У меня много исследований по искусству Перми второй половины ХХ века — это тот пласт культурного и художественного наследия, который разрушается, исчезает на наших глазах. Истории художников забываются, а монументальные панно перекрашивают.

В детстве я жила недалеко от площади Дружбы. На нашу улицу торцом выходило здание с сграфитто Рудольфа Пономарева, на котором изображен космонавт, женщина с ребенком, голубь... В моих глазах, видении ребенка, это самая красивая картина в мире. Сегодня я смотрю на эту фантастическую композицию и понимаю, что дело не в наивности детского взгляда, передо мной произведение большого художника, прошедшего великолепную школу.

После крушения «советского проекта» прошло достаточно времени для того, чтобы мы могли вдумчиво рефлексировать и музеефицировать наследие той эпохи. Мы должны это сделать. В Перми нет древнерусских фресок, построек XVII-XVIII веков и в целом мало исторических объектов. Большая часть пространства города застроена в советское время, и очень часто монументальное панно — это единственный художественный объект на целый микрорайон. Поэтому ужасает ситуация, когда всего три объекта монументальной живописи в сегодняшней Перми охраняются государством. Все остальные мы можем потерять. Они разрушаются собственниками, которые считают, что сайдинг — это что-то более ценное, нежели мозаика или сграфитто советского периода. Изменить это представление — серьезная просветительская задача.